ЗАКРЫТИЕ ХРАМА В С. КИЗИЛЬСКОМ
Двадцатый век в истории Русской Православной Церкви был веком исповедничества и мученичества. Гонения, которые обрушились на Церковь в эту пору, превосходили по силе и масштабам даже те, которым подвергались христиане в Римской империи. Это было следствием той квазирелигиозной идеологии, которую взяли на вооружение основатели Советского государства, мечтавшие построить новое общество не только в масштабе России, но и на всей планете.
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем…
Русский коммунизм отличался от тех форм, которые он принял на Западе, совершенной нетерпимостью не только к другим политическим взглядам, но и к взглядам религиозным. Вождям большевизма мало было владеть телом народа, им нужна была его душа. Поэтому коммунистами была развернута настоящая битва, за право владеть умом и сердцем русского человека, за право формировать его ценностные ориентиры, его экзистенциальные взгляды.
Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи
И главным врагом коммунистов в этой битве за душу народа была, конечно, Русская Православная Церковь. Войну с ней большевики начали сразу же, как только захватили власть в стране. Все началось с точечных ударов: убийство священников, осквернение святынь, законодательное ограничение миссионерской и пастырской деятельности Церкви. Вместе с тем велась и целенаправленная работа по развалу церковной организации. В 1921 гг. власти поддержали революционно настроенную группу духовенства, представителей так называемой «Живой Церкви». Отделившись от Московского Патриархата, «живцы», как их метко прозвал народ, стали предпринимать шаги по разрушению канонических церковных структур, а так же богослужебного чина и иерархического института Церкви.
Вместе с этим, большевики устроили и открытое гонение на Церковь, объявив компанию по изъятию церковных ценностей. В прессу, целиком подконтрольную коммунистам, стала выбрасываться клеветническая информация о баснословных богатствах Церкви, которыми она, якобы, не хотела делиться с голодающими народами России. На самом же деле, богатства, которыми действительно обладала Русская Церковь, были национальные святыни русского народа: оклады для древних чудотворных икон, раки для святых мощей, богослужебные сосуды. Все это собиралось на протяжении веков и чтилось как священное многими поколениями русских православных людей. Зловещее коварство этого плана заключалось в том, что власть, насильно изымая церковные ценности под предлогом помощи голодающим, безнаказанно совершала страшное кощунство, оскорбляла чувства верующих. Тех же, кто сопротивлялся этому беззаконию, объявляли врагами «советского народа» и подвергали репрессиям, вплоть до расстрела. Это еще не было прямым гонением на православную веру, но власть, таким образом, заявила о своих намерениях расправиться с идеологическим противником. До открытых гонений оставалось совсем немного…
8 апреля 1929 г. вышло постановление президиума ВЦИК «О религиозных объединениях», которым запрещались публичные богослужения (вне храмов и молитвенных домов), миссионерская и благотворительная деятельность. Учить религии дозволялось только в семье. Кроме того, все религиозные общины были взяты под контроль ОГПУ, на предмет сотрудничества с контрреволюционными элементами. То, что началось после этого указа, описывает в своих воспоминаниях профессор А.И. Козаржевский: «на Пасху в церкви посылались хулиганы, которые свистели, ругались… подвозили усилительные установки и громом вульгарной музыки старались заглушить церковное пение. Китайцы из коммунистического университета народов Востока врывались в храм Христа Спасителя, тушили лампады и свечи. Для борьбы с религиозными предрассудками в стране вводилась 5-дневная рабочая неделя со скользящим выходным днем. Началось массовое закрытие церквей». Не стали исключением и храмы Кизильского района, среди которых главное место занимал великолепный белокаменный храм в честь святых праведных Симеона Богоприимца и пророчицы Анны в с. Кизильском. Сегодня на фундаменте святого храма стоит Кизильский дом творчества. О том, как закрывался этот храм, какие события предшествовали и сопутствовали этому деянию, как относились к совершающемуся беззаконию православные жители села, мы можем сегодня узнать из тех материалов, которые совсем недавно попали в руки Кизильских краеведов. Этих материалов немного, но они красочно и точно изображают картину этого печального исторического события.
Первым материалом, из которого стало известно о кощунственной акции, устроенной богоборцами во время закрытия Кизильского храма, стало старинное фото, сохранившееся у одного из жителей Башкирии, предки которого жили в нашем селе. На этом фото мы видим группу лиц (ок. 30 чел.), по-видимому, партийных активистов, окруживших костер, устроенный из церковных святынь: икон, поклонного креста и богослужебных книг. Спокойно, по деловому, без тени страха и стеснения они позируют фотографу, запечатлевшему эту сцену большевистского вандализма. У одних на лице видна улыбка, другие равнодушно смолят папироски, прикуренные, вероятно, от горящих святынь.
Двоим, по-видимому, непосредственным исполнителям ответственного партийного задания, стало так жарко от разгоревшегося пламени, что они стоят, распахнув пальто. У одного (на заднем плане) в руках видны спички, другой (справа) держит в руках что-то вроде кочерги, которой он ворошит самое необычное в его жизни топливо. Рядом с ним, еще правее, стоят двое. По форменной одежде в них можно узнать руководителей акции, законных представителей безбожной власти. Человек в шинели и фуражке с красной звездой, возможно, милиционер. Другой повернулся лицом к храму и смотрит на колокольню, где в этот момент его товарищи и подчиненные снимают храмовые колокола, столько лет напоминавшие кизильским жителям о Боге, о душе, о жизни вечной. Все это, по мнению большевиков, мешало строить людям счастливую жизнь на земле. Звон колоколов их просто выводил из себя, пока, наконец, они не решились издать закон, запрещавший эту древнюю христианскую традицию…
У двоих из этой группы лица совершенно черные, как у эфиопов. Невольно напрашивается аналогия с нечистой силой, которую в традиции православной иконописи всегда изображали черной краской. Есть в этой толпе и дети, подростки. Судя по возрасту, они родились уже после октябрьской революции. Но и для них такое святотатство было делом необычным. Ведь их матери и бабки наверняка ходили в этот храм и, конечно же, водили ребятишек с собой. Может быть еще совсем недавно, их крестил и причащал местный батюшка, а матери учили их молиться перед образом Той, Чей лик сейчас поруган и брошен в костер, и Которая смотрит на своих гонителей сквозь языки пламени с любовью и нежностью. Может быть, этот взгляд будет стоять у них перед глазами, когда они пойдут в свою последнюю атаку на полях Великой Отечественной, или будут умирать от голода и болезней в германских или советских концлагерях. А если и выживут в это страшное время, то вспомнят этот взгляд в далекие 80-е и 90-е, когда придут во вновь открывшиеся храмы, чтобы попросить прощения у Бога за своих неразумных отцов…
Совершенно особо в этом собрании выглядит фигура человека, напоминающего церковнослужителя, если не священника. Из всей группы он один имеет бороду и необычный головной убор. Он стоит с левого края, с надвинутой на глаза шапкой и прикрываясь отворотом своего пальто. Можно только предположить, что творится сейчас в душе этого человека, всю жизнь посвятившего служению Богу, а теперь наблюдающего, как вчерашние прихожане храма превратились в бесноватых гонителей Церкви. Может быть, он шепчет слова молитвы, чтобы не сойти с ума от боли, которая разрывает его старое сердце. А может, повторяет слова Спасителя: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят»…
Другой документ – статья под названием «Закрыли Церковь» из районной газеты «За сплошную коллективизацию» за март 1931, в которой вместе с антирелигиозными лозунгами, помещен отчет о кощунственной акции на храмовой площади. Этот документ как бы доносит до нас голоса участников и свидетелей этого события, отражает ту напряженную борьбу, которая развернулась в те дни между верой и неверием.
Статья предваряется тезисами, которые призваны оправдать в глазах жителей села неслыханное кощунство. Задача тезисов – убедить людей в правомерности тех средств, которые большевики употребили для борьбы с «религиозным дурманом». Так, кстати, они и озаглавлены: «РЕЛИГИЯ — ДУРМАН ДЛЯ НАРОДА». В тезисах говорится: «Недостаточно закрыть церкви, снять колокола и кресты, этим борьба с религией не кончается. Наша задача вырвать из под влияния религии темные забитые массы, суметь убедить, доказать вред религии, для этого нужно вести повседневную решительную борьбу с религиозными предрассудками».
После тезисов, констатирующих, якобы, вред религии, газета переходит к освещению самой акции. Объявив о закрытии Кизильской церкви, автор статьи говорит, что произошло по воле, якобы, по воле народа: «Трудящиеся массы: колхозники, члены профсоюзов, делегаты, кустарники, комсомол, пионеры, школьники на своих массовых собраниях требовали немедленного закрытия церкви и передачи ее под культурное учреждение». Этой формулировкой – «по требованию трудящихся масс» – большевики пользовались всегда, когда надо было закрыть храм или подвергнуть репрессиям идеологических противников. На самом же деле, никаких собраний не проводилось и никаких требований не выдвигалось. Самое большее, что могло быть, это собрание партийной ячейки, на котором редактору газеты было дано задание обеспечить «информационную поддержку» антирелигиозной акции. Это заявление – пример недобросовестной идеологической пропаганды, которая всегда использовалась коммунистами для оправдания своих злодеяний.
Далее автор статьи берется за опровержение слухов, распространяемых, как он выражается, «кулацкой агентурой». Именно из содержания этих слухов мы узнаем о том, как сами верующие отнеслись к закрытию храма и последовавшему сожжению церковных святынь. Обычно, в статьях такого рода старались не озвучивать мнения противников действий Советской власти, из опасения, что читатель, по большей части, малообразованный, поверит им, а не большевистской агитации. Для историка-краеведа это очень ценное свидетельство, поэтому мы приведем его полностью. Благодаря этому свидетельству, мы узнаем о неком мистическом явлении в небе над Кизилом, а так же о необыкновенных природных явлениях, совершившихся накануне закрытия храма, и которые были восприняты верующими, как особое знамение. «Открывалось небо видели божью матерь, ворковали голуби, кричали галки над церковью, что это является знаменем к закрытию церкви», — так передает содержание этих слухов автор статьи. Казалось бы, не подтвердить, не опровергнуть этих слухов нельзя. В конце концов, все можно было списать на воспаленное воображение верующих, которые всеми силами старались воспрепятствовать давлению безбожной сласти. Но, неожиданно, факт небесного явления подтверждается самим автором статьи, который, однако, дает ему следующее объяснение: «На самом деле пролетавший метиорит был принят за это чудо и использован в своих классовых интересов кулацкой шайки. Этот метиорит видиле и в Кизиле, Магнитогорске, Амуре и других местах». Т.е. факт необыкновенного явления не отвергается, но истолковывается с позиций естественнонаучного знания. Знал ли человек, писавший с большими грамматическими и стилистическими ошибками, о том, что такое метеорит и откуда он берется – большой вопрос. Сам автор сообщает, что очевидцами необыкновенного небесного явления были жители не одного только Кизила, но и других населенных пунктов. По территории наблюдения и масштабу, это явление более напоминает комету, которая действительно могла быть принята необразованными людьми за небесное знамение. Но явления комет, какими бы необычными они не были, были известны простому народу с давних времен. Так, во многих средневековых летописях мы находим описания этих явлений, которые воспринимались людьми, как грозные знамения грядущих бедствий. Конечно, закрытие храма тоже расценивалось верующими, как страшное бедствие. Но в данном случае, слухи настойчиво утверждали о явлении в небе именно Пресвятой Богородицы, а не какого-то небесного тела. И у нас, их духовных потомков, нет основания не доверять этому свидетельству веры. Мы хорошо знаем, что свидетельства существования духовного мира и его законов, требуют хотя бы самой малой доли этого чувства, без которого самые поразительные проявления чудесного будут приниматься за загадочные явления природы.
От неуклюжих разоблачений, автор статьи, бывший, по-видимому, непосредственным участником этих событий, переходит к описанию событий, сопровождавших закрытие храма. «При снятии колоколов считали «Что бог покарает и убьет всех, кто покушиться на святыню», но этого ни чего не получилось на площади у церкви были сожжены несколько деревянных икон и крестов и ничего сверх естественного не получилось, это окончательно подорвало веру в бога. Темная масса отсталые женщины глядя на все это стали сомневаться в святости и в правильности веры». В этих словах мы видим накал страстей такой силы, что будь политическая ситуация в стране немного иная, дело могло бы закончиться кровопролитием. И таких примеров, когда верующие даже до смерти отстаивали свои святыни, в новейшей истории России немало. Но годы господства безбожной коммунистической идеологии не прошли напрасно. Среди защитников веры мы уже видим, в основном, женщин, которые, не в силах оказать физическое сопротивление кощунству, пытались вразумить злодеев обещанием Божиего наказания. Но, ни эти угрозы, ни слезы жен и матерей уже не могли остановить злодеев. Это печальное свидетельство того, как под грубым давлением партии безбожников, в народе все более нарастал процесс духовной деградации.
Отмечая, что угрозы верующих не исполнились, автор статьи громко заявляет, что эти кощунственные действия «окончательно подорвали веру в бога». Но, противореча самому себе, тут же говорит о «темной массе отсталых женщин», которые «глядя на все это стали сомневаться в святости и в правильности веры». Из чего становится понятно, что если кто-то из свидетелей кощунственной акции и потерял веру в Бога окончательно, то это были сами участники акции. Им, конечно, очень хотелось видеть себя героями, почему и объявили они верующих «темной массой». Для нас же, это еще одно невольное свидетельство того, что, в начале 30-х годов, большинство жителей Кизила (меньшинство не назвали бы «массой») продолжало жить в духовной традиции Православия: верой в Бога и Его Святую Церковь.
Священник Андрей Гупало
(182)
